Неточные совпадения
— Создателем действительных культурных
ценностей всегда был инстинкт собственности, и Маркс вовсе не отрицал этого. Все великие умы благоговели пред собственностью, как основой
культуры, — возгласил доцент Пыльников, щупая правой рукою графин с водой и все размахивая левой, но уже не с бумажками в ней, а с какой-то зеленой книжкой.
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного,
культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни
ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
Западный человек творит
ценности, созидает цвет
культуры, у него есть самодовлеющая любовь к
ценностям; русский человек ищет спасения, творчество
ценностей для него всегда немного подозрительно.
Творчество духовной
культуры, духовных
ценностей, религиозных, познавательных, моральных и эстетических — аристократично и предполагает существование духовной аристократии.
Творчество духовной
культуры всегда означает соблюдение иерархии
ценностей, единственной иерархии, которая может быть оправдана.
Творчество
ценностей духовной
культуры совсем не пропорционально государственной и экономической силе первенствующих стран.
Индивидуальная
ценность национальности выражается прежде всего в ее
культуре, а не в государстве.
Для этого частнообщественного миросозерцания интеллигенции не существовало, например, самостоятельной
ценности национальности или конкретного типа
культуры.
Для осуществления социальной правды, для уничтожения эксплуатации человека человеком, для создания бесклассового общества совсем не нужно свободного творчества, философии и эстетических
ценностей, вредна религиозная и мистическая настроенность, противоречит цели социальной революции аристократическое понимание духовной
культуры.
Эта погруженность в стихию русской земли, эта опьяненность стихией, оргийное ее переживание не совместимы ни с какой
культурой ценностей, ни с каким самосознанием личности.
В ней есть вечные мистические реакции против всякой
культуры, против личного начала, против прав и достоинства личности, против всяких
ценностей.
Тема об отношении к человеческой
культуре, к культурным
ценностям и продуктам есть уже вторичная и производная.
Объединение должно было быть более широким, охватывающим людей разных направлений, но признающих самостоятельность и
ценность духовной
культуры.
Я воспеваю свободу, когда моя эпоха ее ненавидит, я не люблю государства и имею религиозно-анархическую тенденцию, когда эпоха обоготворяет государство, я крайний персоналист, когда эпоха коллективистична и отрицает достоинство и
ценность личности, я не люблю войны и военных, когда эпоха живет пафосом войны, я люблю философскую мысль, когда эпоха к ней равнодушна, я ценю аристократическую
культуру, когда эпоха ее низвергает, наконец, я исповедую эсхатологическое христианство, когда эпоха признает лишь христианство традиционно-бытовое.
Революция не щадила творцов духовной
культуры, относилась подозрительно и враждебно к духовным
ценностям.
Обращение к
ценностям духовной
культуры.
Он проповедовал мораль
ценностей,
ценностей красоты, цветущей
культуры, государственного могущества в противоположность морали, основанной на верховенстве человеческой личности, на сострадании к человеку.
Гуманистический социализм — потребителен и распределителен и потому принижает
культуру объективных
ценностей.
Ведь всякая
культура связана с культом, в культе даны уже богатства и
ценности культурного творчества.
Католичество вдохновляла объективная, сверхчеловеческая цель и
ценность; прекрасные храмы, статуи и картины, богатый культ и
культуру ставило оно выше счастья человеческого, пользы людской.
Культура и культурные
ценности создаются творческим актом человека, в этом обнаруживается гениальная природа человека.
Как не может творчество культурных
ценностей сразу быть распространено на бескачественную массу человечества, так же не может не происходить процесса демократизации
культуры.
Но
культура хочет оставить человека в этом мире, она прельщает человека своими
ценностями и своими достижениями имманентного совершенства.
Можно было бы установить различие между
ценностями демократическими и
ценностями аристократическими внутри
культуры.
Так,
ценности религиозные и
ценности социальные должны быть признаны демократическими,
ценности же, связанные с философией, искусством, мистикой,
культурой эмоций, должны быть признаны аристократическими.
Культура со всеми своими
ценностями есть средство для духовной жизни, для духовного восхождения человека, но она превратилась в самоцель, подавляющую творческую свободу человека.
Творческое горение, творческий взлет всегда направлены на создание новой жизни, нового бытия, но в результате получаются охлажденные продукты
культуры, культурные
ценности, книги, картины, учреждения, добрые дела.
Но любовь к познанию или искусству, любовь к отечеству или
культуре имеет нравственную
ценность и должна быть признана добром, если добро понимать целостно.
Ведь, по существу, это война против
культуры, против всех высших духовных
ценностей.
Все линии
культуры доходят до предельных концов и выходят из дифференцированных
ценностей.
В середине отдельных сфер
культуры и ее
ценностей нет сил уже удержаться, творческий порыв к иному бытию уничтожает культурную чересполосицу.
Либерально-правовые общественные направления хотят установить такие же дифференцированные
ценности в политике, как и в других сферах
культуры.
В то время как у людей высшей и утонченной
культуры Достоевский пробуждает онтологическое сознание и жажду перехода от творчества символических культурных
ценностей к творчеству подлинного бытия, у малокультурных русских людей он может парализовать вкус к
культуре и укрепить нигилистическое отношение к
культуре.
Творческий акт будет созидать новое бытие, а не
ценности дифференцированной
культуры, в творческом акте не будет умирать жизнь.
Осуществление творческого художественного акта — произведение дифференцированного искусства, культурные эстетические
ценности, исход творчества не в мир иной, а в
культуру мира этого.
В
культуре и ее
ценностях творятся лишь знаки, символы последнего бытия, а не само бытие, не сама реальность.
Мировой кризис
культуры, о котором говорится на протяжении всей этой книги, есть вместе с тем и мировой кризис дифференцированных
ценностей политики, кризис всякой ветхой общественности.
С этой точки зрения, творить можно только
культуру, т. е.
ценности логические, этические и эстетические, но нельзя творить нового бытия, иной жизни.
В объективированной
культуре со всеми ее
ценностями нельзя уже найти той жизни, которая была в субъективном духе.
И вот остро ставится перед сознанием человека вопрос: нужно ли и возможно ли классическое совершенство творчества, созидающее
ценности дифференцированной
культуры?
И возрождение мистики и оккультизма обличает глубокий кризис
культуры, невозможность остановки на культурной середине, на классических
ценностях.
Культура со всеми своими великими
ценностями есть середина, в ней нет конца, предела достижений.
И часто трудно бывает определить, почему русский человек объявляет бунт против
культуры и истории и низвергает все
ценности, почему он оголяется, потому ли, что он нигилист, или потому, что он апокалиптик и устремлен к всеразрешающему религиозному концу истории.
На протяжении всей истории совершались творческие акты человеком, и в творческих
ценностях видели цвет
культуры.
Творческий акт человека не достигает своих целей в объективированных
ценностях дифференцированной
культуры.
Для классового социализма, претендующего на творчество новой
культуры, фатально то, что все высшие
ценности,
ценности духовной
культуры,
ценности «наук и искусств» созданы буржуазией в социально-классовом смысле.
Культура сама по себе также не может быть обоготворяема, но в
культуре есть
ценности, которые несут на себе отблеск божественного света и которые заслуживают почитания и бережного к себе отношения.
Рабочий класс не создал никаких
ценностей, не обнаружил никаких зачатков творчества новой
культуры, нового духовного типа человека.
Православная церковь не только святыня для всякого верующего, но и великая
ценность, великое духовное сокровище русской
культуры, духовная основа жизни русского народа.
Л. Толстой должен быть признан величайшим русским нигилистом, истребителем всех
ценностей и святынь, истребителем
культуры.